08 мая 2010 г.
Я была эвакуирована в ваш город из Москвы в 1941 году. Мы приехали в исполком. Нас хорошо встретили. Дали лошадь, подводу и отвезли на место жительства. Нашим домом стала железнодорожная будка на краю города. С одной стороны простиралось огромное поле подсолнухов, которые постоянно поворачивали свои черные головки за солнцем, с другой стороны - переезд, от которого шла дорога до главной улицы. Жители отнеслись к нам очень хорошо: принесли нам много чугунов и горшков с тушенной тыквой.
Несколько дней я ходила в школу с местными ребятишками. На дороге была пыль 10 - 12 сантиметров. Очень приятно было хлопать по ней ножками, пыль расползалась и поднималась к верху. Палисадники домов были увиты декоративной тыквой, и повсюду торчали плоды разной формы и окраски. С неба спускалась паутинка, которую можно было поймать и потянуть за собой, и она переливалась всеми цветами радуги.
Эвакуировались мы из Москвы, когда началась бомбежка. Нас было 5 человек: мама - Клавдия Ивановна Андреева 34-х лет, я, ее дочь Люся 8-ми лет, и мой двухлетний братик Игорь, еще с нами была мамина подруга с семилетней дочкой. Мы нашли себе жилье в городе и переехали на улицу Гоголя, дом 7. Там мы сняли заднюю часть дома. Это была маленькая комната с одним окном и двумя односпальными кроватями. Проход между ними был очень узким. На одной кровати спала мама с Игорем и я у них в ногах, на другой спала мамина подруга с дочкой Тамарой. Мама в Москве была высококвалифицированным бухгалтером. Здесь она устроилась санитаркой в госпиталь. Эшелоны с ранеными приходили и днем, и ночью. Нужно было отмачивать, стирать бинты, готовить к операции. Я приходила в госпиталь после школьных занятий - читала раненым стихи, иногда они просили меня написать что-нибудь их семьям. Зимой я каталась на лыжах. Так как мама была спортсменка, она привезла с собой спортивные шаровары. Я влезла в них, ремень приходился как раз на горле. Завязывали шаровары шарфом, а руки продевала в разрезанные карманы. Улица наша шла под горку и заканчивалась железнодорожным откосом. Потом шла железная дорога, а дальше спускался в долину чудесный яблоневый сад, где я в одиночестве каталась на лыжах и делала себе трамплины.
Новый год мы встретили хорошо. Мама принесла большую еловую ветку вместо ёлки, а так как её некуда было ставить, мы привесили её к потолку и нарядили. Праздник был очень приятный.
Руководство города проявило большую заботу об эвакуированных. Всем пожилым и неработающим людям предоставили талоны на обед в центральную столовую города. Люди занимали очередь с утра: сидели на досках, на камнях, на земле. К обеду очередь доходила до километра. Вечером я забирала Игоря и Тамару из детского садика, мы шли домой и обязательно заходили в пустую столовую, где мойщицы мыли посуду. Мы вставали на деревянную доску внизу, руками и подбородком держались за прилавок и молча смотрели. Мойщицы наливали нам сагового супа, мы съедали и довольные шли домой. А самыми счастливыми были те редкие дни, когда мама могла пораньше придти домой. Тогда мы вчетвером садились около печки, чистили и терли картошку. Когда в печки прогорали дрова, мама на углях на сковороде пекла драники. Для нас это были лучшие пирожные в мире.
Со мной однажды произошел такой случай. Мама послала меня получить хлеб по карточкам - нам полагалась половина буханки, а в этот день выдавали во дворе по две осьмушки табака. Несла я все это в авоське, и молодой солдатик стал выпрашивать у меня табак. Он уговорил меня продать ему табак по государственной цене. Дома я рассказала об это маме. Она не ругала меня, но очень сокрушалась, ведь на одну осьмушку табака мы могли бы выменять одну буханку хлеба.
В школу я ходила мало, так как заболела золотухой, и при дневном свете у меня не открывались глаза. Врачи сказали, что нельзя есть картошку и мед, а этими продуктами мы как раз и питались. Витаминами, которые были мне прописаны, был зеленый полевой лучок с фиолетовыми цветочками. И когда у меня болели глаза, мы с соседскими девочками время зря не тратили. Мы организовали театр, сами писали пьесы, а показывали их родителям в сенях дома, где было темновато. Самым большим событием за время нашей эвакуации было половодье на реке Суре. Это было весной 1942 года. Река разлилась на километр. Вода шла очень быстро и несла разные предметы: собачьи конуры, дворовые туалеты, двускатные крыши вместе с людьми, а иногда даже дома. Все это было любопытно и жутко. Чтобы поддержать наше питание, мама с другими женщинами ездила в дальние деревни менять свои вещи на продукты. Особенно мне нравилось, когда мама привозила молоко без посуды. Это были формы тазов, кастрюль и ведер. Однажды им перешла дорогу стая волков. На счастье женщин ветер был с их стороны, и волки их не учуяли.
Мамины сестры, которые жили в г. Дмитрове, прислали к нам младшую сестру, чтобы вывести нас из эвакуации. Она привезла с собой сумку с конфетами, которые мы продали, и на эти деньги мы должны были уехать. С Розой я ходила по городу, показывала ей Алатырь. Особенно нам нравился городской сад. Рядом с входом в сад было какое-то старое здание с черной дверью – это был кинотеатр. В сентябре 1942 года мы уехали из Алатыря. Удачно прошла пересадка в Канаше. И так мы вернулись в Москву.
До сих пор вспоминаю город Алатырь, добросердечных и доброжелательных жителей.
Поздравляю вас всех с праздником! С 65-летием Победы! От души желаю благополучия во всем.
P.S. Теперь о себе. Мне 75 лет, пенсионерка, 20 лет проработала в Министерстве промышленного строительства. Последние годы живу на даче в пос. Деденево Московской области. Являюсь Почетным гражданином пос. Деденево. Очень рада буду получить от вас весточку или газету.
Источник: "Алатырские Вести"