Одесса встретила путешественников вольным ветром, доходившим с моря, трамвайным шумом и перекличкой автомобилей на светофорах, бойко спешащими куда-то горожанами. И это в самое знойное время дня, когда хочется просто лечь на морской песок и дремать под шум прибоя.
Как раз к побережью и двинулись наши студенты. В группе опять финансы, что называется, стали «петь романсы», и поэтому о гостинице пришлось забыть.
Спустившись к морю по гористому склону, они установили палатки на одном из песчаных откосов чуть подальше от пляжа, которых было полно вдоль берега.
Не успели географы расположиться, как к ним пожаловали двое пограничников с автоматами и здоровенной овчаркой на поводке. Проверив у всех документы и не найдя «диверсантов», они пожелали хорошего отдыха и удалились.
Получив «добро» на спокойное пребывание, студенты не ринулись тут же в город. Это чуть позже они с интересом прогуляются по Приморскому бульвару до бывшей Воронцовской усадьбы, отдохнут в сквере рядом с Оперным театром, пройдутся по Дерибасовской, навестят Дюка Решилье, окунутся в толчею рынка «Привоз», где можно купить всё и ещё кое-что, а пока только море.
В его темно-зеленых волнах купались до одури. Потом валялись на горячем песке, который уже не согревал некоторых отчаянных купальщиков, покрытых от переохлаждения гусиной кожей.
Лежа бок о бок, Фёдоров, Крайнов и Москалёв негромко смеялись, вспоминая морской путь до Одессы:
– Как же ты, Серега, сетку с балыком за борт уронил? – Тыкал в бок Москалёва Жора. – Жалко, что у чаек тогда пива к нему не было!
В районе Туапсе на одной из прибрежных стоянок они купи-ли отменной копченой рыбы.
Местные умельцы знают толк в этом деле.
Уже на пассажирском катере Москалев хотел ненадолго привязать авоську к бортовому лееру, но та по закону подлости упала в пенистую волну, а за кормой её распотрошили вездесущие чайки. Вспомнили они, и как тошнило некоторых укачавшихся девчонок, когда под Новороссийском их застал легкий шторм. Пришлось тогда катеру пристать к какой-то рыбацкой плавбазе…
– Смотрите, парусник! – Вдруг отвлек их Григорий Александрович, который, сидя на песке, смотрел в сторону моря.
Все обратили внимание, как на далеком горизонте, где бескрайнее море сливалось с небом, плавно двигалось большое, многомачтовое судно.
Кто-то из ребят сбегал в палатку за биноклем. Довольно неплохая оптика позволила разглядеть название парусника. Это был «Крузенштерн» - мечта любого начинающего морехода!
Парусник ещё не исчез из поля зрения, а Крайнов уже посматривал в другую сторону. Его внимание привлекло кафе-шайба «Прибой», торчащее на гористом подъеме, как раз напротив выхода в город. Но, вспоминая о скудных денежных запасах, он гнал от себя шальные мысли.
На другой день выдалась хмурая погода. Серое небо, размытая пелена на горизонте, заметное волнение на море – всё говорило о предштормовой обстановке.
Несмотря на духоту, купаться никому не хотелось. Большинство студентов группы согласились с предложением Григория Александровича выбраться в город. Он перед уходом подумал и оставил дружную «четвёрку» охранять палатки и имущество экспедиции.
Ребята для приличия повозмущались, но особенно не стали спорить с куратором. И ещё не успела вся группа удалиться от палаточного городка, как они уже скинулись оставшимися свободными деньгами и послали Крайнова за пивом в «Прибой».
Оставшиеся Фёдоров, Москалев и Травкин от скуки решили всё-таки искупаться в море. А там уже начало слегка штормить. Пенистая волна всё чаще набегала на берег, принося с собой мелких медуз и обрывки водорослей.
Вначале ребята заплыли недалеко, покачиваясь в неспокойной воде. До предупредительных буйков, где была изрядная глубина, оставалось ещё прилично. Дальше – ещё столько же до волнореза, которого не видно над водой. Рукотворная стена была притоплена на полметра.
И тут вышел спор: кто доплывёт до буйков и не запыхается. Поплыли, понадеявшись на свои силы. А солёная пена уже била по лицу, оставляя неприятный привкус на губах.
До буйков доплыли одновременно. Зацепились за один из них, чтобы перевести дух.
– Ну, чего, поплыли обратно? – Предложил Москалёв. – Штормить всё сильнее стало!
– А слабо вам до волнореза доплыть? – Решил подначить друзей Травкин.
– Сам-то, гляжу, больно смелый, – отпарировал Москалёв.
В общем, юношеский максимализм, который часто бывает противником разума, сделал своё дело. Рискованные пловцы двинулись дальше. И здесь Травкин, сшибаемый тёмной волной, стал заметно отставать. Два его друга и сами устали, но их всё больше беспокоил Травкин.
До волнореза доплыли уже с трудом. Вот бы перевести дух. Но здесь как только встанешь ногами на невидимую опору, волна тут-же сбивает тебя в водоворот.
Отдыха в итоге даже мало-мальского не получилось. Поэтому пока не выбились совсем из сил, поплыли обратно к берегу. И здесь хорохорившийся больше всех Травкин начал хлебать солёную воду.
– Володя, держись! – Крикнул ему сквозь шум Фёдоров.
Они с Москалёвым стали поддерживать с двух сторон Травкина, хотя у самих уже прыгали радужные круги перед глазами…
До берега добрались, что называется, на «автомате». С трудом выволокли на песок посеревшего Травкина. Того, не переставая, рвало мутной зеленью. Да и остальных била крупная дрожь…
– Вы чего, совсем охренели! – Заорал подоспевший Крайнов.
– А если бы утонули?
– Ладно, Жора, не тарахти, – махнул рукой Фёдоров, – ведь живы все. Пиво-то принес?
– Какое пиво, вы что совсем с «катушек» слетели? Ну, даёте! – Никак не мог успокоиться Жора.
Конечно, и здесь молодость взяла своё, и ещё до прихода из города группы вместе с Григорием Александровичем Кравцовым наши искатели острых ощущений уже отошли от всех переживаний. Лежащий в палатке пластом Травкин сослался на то, что отравился какой-то едой. Его настойчиво отпаивали горячим чаем заботливые девчонки.
А к вечеру на удивление ветер успокоился, и на море выдался штиль. Над горизонтом вышел яркий диск Луны, разрядив черноту южной ночи. У палаток возле костра зазвучала гитара.
Фёдоров вместе с Любой Марьиной немного удалились от лагеря. Алексей накинул на плечи озябшей девушки свою ветровку. Она улыбнулась уголками губ. Ей было приятно это ухаживание.
Тихо переговариваясь и глядя на море, они присели на сухой песок подальше от воды.
На спокойной глади моря длинной дорожкой серебрились лунные блики. Освещенный земным спутником пустынный пляж вдруг оживился. У Алексея возникло странное ощущение «дежавю», и он примолк, вспомнив картину, висящую у него на квартире. Притихла и Люба, удивленно вскинув брови…
Перед ними вдоль берега по краю низко висящего огромного диска Луны бежал атлетически сложенный юноша. А навстречу ему в легком платьице устремилась девушка. И казалось, что они не бегут, а медленно парят над песчаным пляжем. Свободные и счастливые!