ИСПОЛНЯЕТСЯ 20 ЛЕТ НАЧАЛУ ВОЗРОЖДЕНИЯ СВЯТО-ТРОИЦКОГО МУЖСКОГО МОНАСТЫРЯ В АЛАТЫРЕ
Началом возрождения монашеской жизни в обители стало назначение 6 октября 1995 года Священным Синодом Русской Православной Церкви по ходатайству архиепископа Чебоксарского и Чувашского Варнавы первого после долгого периода гонений наместника Свято-Троицкого мужского монастыря города Алатыря – иеромонаха Иеронима (Шурыгина). Будущий наместник, постриженник Псково-Печерского монастыря, до своего назначения – благочинный афонского монастыря святого великомученика Пантелеимона. Долгое время он подвизался на Святой Земле, которую всем сердцем полюбил. Только по приглашению Владыки Варнавы, которого отец Иероним всегда особенно почитал, он вместе с несколькими братьями, тоже будущими насельниками алатырского монастыря, приехал в Чувашию. Недоброжелательно его встретило новое место служения. Клевета, поношения и гонения, угрозы и даже покушения на жизнь стали спутниками «чужаков» на новых приходах, где, несмотря на это, они постоянно служили, восстанавливали церкви, утешали любовью страждущий народ. Но главное дело – возрождение монашеской жизни на месте разоренной обители – началось, когда получил иеромонах Иероним, впоследствии игумен и архимандрит, после 20 октября 1995 года соответствующий указ архиерея всего за несколько дней до дня тезоименитства чудотворца Алатырского схимонаха Вассиана, почитавшегося в Свято-Троицкой Алатырской обители.
Не может укрыться город, стоящий на верху горы (Мф. 5, 14). Новая обитель стала благодатным местом, куда удивительным Промыслом Божиим под старческое окормление наместника-духовника стала собираться братия со всех уголков России. Началось возрождение из руин некогда славного и благоустроенного монастыря, начался новый период монастырской истории.
Объем работ предстоял огромный. Но особый подвижнический дух зажигал сердца всех приехавших потрудиться во славу Божию. Самоотверженными трудами творились чудеса. В монастыре не оставалось ни одного здания, пригодного для жилья. В течение короткого времени были восстановлены первые братские кельи, и с весны 1996 года начался ремонт церкви Казанской иконы Божией Матери. Первоначально планировалось возвести небольшой деревянный храм. Представлялось, что в нем, в отличие от сильно разрушенных каменных монастырских церквей, можно будет начать служить гораздо быстрее. Однако все получилось иначе. На вопрос о деревянной церкви протоиерей Николай Гурьянов, известный всей Православной России духоносный старец с острова Залит, ответил: «Стройте, стройте, только каменный-то – лучше». И действительно, возведение деревянного храма как-то не сложилось, а каменный Казанский храм был восстановлен и освящен архиепископом Варнавой уже 25 июля 1996 года, после чего в обители установилась ежедневная чреда уставных богослужений.
Второй восстановленной церковью стала пещерная, где находилась ранее гробница угодника Божия схимонаха Вассиана. Много было надежд у братии обрести нетленные мощи чудотворца, но вместо того с правой стороны церкви было обретено небольшое помещение, где били несколько ключей непосредственно внутри храма. Увидев такое чудо, братия монастыря устроила мраморный колодец – колодец схимонаха Вассиана с удивительной целебной водой. 25 декабря 1997 года работы были закончены, и храм был освящен в честь великого угодника Божия и чудотворца земли Русской преподобного Серафима Саровского, обещавшего в свое время всегда молиться за Алатырскую обитель.
Обитель становилась все более известной, росло число братии и паломников, приезжавших в монастырь даже из зарубежья. По праздникам Казанская церковь уже не вмещала всех молящихся, и весной 1997 года было начато восстановление самого большого храма в честь покровителя русского монашества преподобного Сергия Радонежского. Работы продолжались более года, помещение церкви было особенно разрушено и перестроено. После многочисленных пожаров потолок обвалился, слой строительного мусора, залитого сверху асфальтом, занимал более метра, кирпичные стены местами сгнили. Крышу удерживали уродливые стальные фермы, на месте алтаря была подземная емкость, полная мазута. Братия и паломники вручную носилками вынесли из храма мусор, разобрали безобразные промышленные конструкции, очистили оскверненный алтарь, заново выложили поврежденные стены. Интерьер храма был спроектирован заново, крыша разобрана, устроен купол. И наконец, просторный, светлый, с изящными линиями снаружи, словно корабль, увенчанный византийским куполом с позолоченным крестом, храм был освящен 3 октября 1998 года.
За короткий срок были восстановлены и заново построены братские корпуса, трапезная, гостиница вне монастыря и трапезная для паломниц, склады, мастерские – швейная, иконописная, просфорня, пекарня. Монастырь преображался на глазах. Глядя на возрождавшуюся обитель, с трудом можно было уловить сходство с фотографиями из монастырского архива двух-трехлетней давности с печальными руинами посреди грязного, непроходимого, заваленного хламом двора.
Алатырцы явно не ожидали такого быстрого возрождения монастыря, и общественное сознание долго не могло объяснить необычного «феномена», происходившего на их глазах. Только со временем районные и городские власти увидели и оценили благотворное влияние обители и уже лично стали общаться с наместником и братией монастыря, стараясь по возможности помогать возрождению святыни.
Вместе с возрождением храмов в обители возрождался и весь уклад монастырской жизни, постепенно складывался особый духовный облик монастыря, где в основу духовной жизни были положены отцом – наместником архимандритом Иеронимом жертвенная братская любовь и исповедническое служение православной Матери-Церкви. Приснопамятный старец говорил: «Основа нашей жизни – это любовь к Богу, это любовь к ближним. В чем же любовь к ближним проявляется? Это самопожертвование. Все, что мы можем дать, мы должны отдавать от чистого сердца, несмотря ни на время, ни на здоровье, потому что в наше тревожное время много нуждающихся. Цель монастырей – это не только созидать внешние обители, которые разрушены, а созидать внутренний свой храм, внутреннюю свою обитель и через это созидание как можно больше потом помочь скорбящим, плачущим и нуждающимся – не только телесно, но и, самое главное, духовно. И любовь – это основа моей жизни, и ради любви можно пойти на смерть. Только за кого – за Веру, за Церковь, за славу Божию и, конечно, за ближних».