Отрывок из повести «Там, где звезды становятся ближе»
Начало июня было заметно прохладным. Ночной поезд с полупустыми вагонами быстро мчался в сторо-ну большого приволжского города, где нас ожидала пересадка на московский экспресс.
Мы втроем – я, Иван Москаев и Володя Равкин, расположив свои рюкзаки на верхней полке, дремали внизу на мягких сиденьях.
Основательно заснуть не давал громкий стук колесных пар под вагоном. Звук надоедливо врывался через одно из раскрытых окон, в котором заклинило створку. В тускло освещенном пространстве вагона гулял зябкий ветерок, смешанный с горечью тепловозного дыма.
Казалось, испытания на физическую выносливость и крепость нервной системы уже начались. Новые обстоятельства требовали мобилизации, но расслабленное состояние отпускать не хотелось. Каждый из нас мысленно представлял всю полноту нагрузок, которые ждали впереди.
К счастью, наше неуютное положение закончилось часа через три. В Пензе, где располагалась узловая станция, мы благополучно взяли билеты в плацкартный вагон московского поезда, который транзитом шёл до Фрунзе (сейчас Бишкек). Как раз то, что нам надо.
Устроились мы относительно комфортно. Для начала завалились на застеленные полки: кто с книжкой, кто просто глазел в окно на мелькающие перелески и селения.
Новый день набирал силу, но его суетливость уже не касалась нас. Впереди были трое с лишним суток вагонной жизни с разговорами ни о чём, с любопытными взглядами молоденькой проводницы, приглушенной речью соседей, ворохом старых журналов на столике, батареей пустых бутылок из-под пива, одуревающей жарой казахских степей, в гигантской плоскости которых наш поезд казался еле заметным пунктиром, неуловимым абрисом, растворяющимся в бесконечности…
Первым не выдержал однообразия Володя Равкин:
– Мужики, пойдемте хоть в вагон-ресторан заглянем. Пиво с бутербродами уже не лезут. А там горячего порубаем, винца холодненького испьем. Ну, чего закисли?
Иван немного задумался, видимо, прикидывая в голове сумму непредвиденных расходов. В нашей троице он отличался излишним рационализмом и прижимистостью. Но в данной ситуации и он согласился с предложением.
Уже в вагоне-ресторане за накрытым накрахмаленной скатертью столиком ребята, а вместе с ними и я заметно повеселели. Две бутылки «Монастырской избы» скрасили простенькое меню вагона-ресторана. Мы успели вспомнить родной факультет, обсудить ожидаемые перспективы:
– Мне кажется, Григорич (так по отчеству мы звали курсового руководителя) не случайно Орлову рекомендательное письмо написал, – задумчиво произнес Иван. – Та прошлогодняя история нам ещё аукнется…
Здесь в качестве отступления нужно сказать, что главный геолог Сары-Камышской геологической партии Лев Николаевич Орлов по старой дружбе с нашим шефом ежегодно приглашал в экспедицию по два-три студента с факультета, где мы постигали азы геологии. Так вот, в предыдущем году один из таких практикантов оставил о себе дурную память.
При взятии проб на так называемом полигоне вместо того, чтобы брать образцы породы через каждые двадцать метров, он взял их только в двух точках. Сложность здесь в том, что в «рамке» сто на сто метров, иногда на склоне вершины с уклоном в 50-60 градусов, необходимо через двадцать метров брать в холщовые мешочки по 200-250 граммов проб породы, при этом пройти весь полигон зигзагами сверху вниз. В итоге уже через десять-двенадцать отметок рюкзак за плечами становился тяжелым, и нужно большое терпение, чтобы таскать его по жаре.
В той ситуации, когда ты один уходишь на «выброс» и никто не может тебя проконтролировать, можно поддаться искушению и облегчить себе жизнь. Но рано или поздно это вскроется. Так оно и произошло с вышеупомянутым студентом. Когда его пробы отправили во Фрунзе на химанализ, там быстро определили, что все образцы были взяты, что называется, на одном месте. Обманщик был с позором изгнан из геологической партии.
Наш шеф по этому случаю провел с нами такую воспитательную работу, что в пору подписку о честности давай…
– Кончайте эти разговоры, чего раньше времени слюни пускать, – попытался сменить тему Равкин.
– Может нам и не придется по этим полигонам ходить, – поддержал я его (в этот момент я ещё не представлял, что ещё как придется).
Но виноградное вино делало своё дело. В полумраке вагона-ресторана всё виделось в радужном свете. За окнами мелькали вечерние огни полустанков, ухали пролеты мостов через реки, наваливались и исчезали большие города.
Позади уже остались Актюбинск, Октябрьск. В Аральске железная дорога «чиркнула» по самому краю одноименного моря.
Пустынное марево и песчаный пейзаж придавали городу особый колорит. После короткой стоянки здесь мы отправились дальше. Но уже через сотню километров наш поезд надолго застрял среди однообразных солончаков, по которым медленно брели отдельные группки верблюдов.
Проводница Вера, сбегав к начальнику поезда, вернулась с важным видом:
– Вы знаете, впереди на путях авария произошла, – взахлеб стала рассказывать она, почему-то поглядывая на нашу троицу.
– Ещё вчера столкнулись два товарных поезда! Один нефтеналивной, есть жертвы! Какой кошмар! – продолжала выдавать порциями информацию Вера. – Обещали вроде скоро освободить путь для нас.
Это «скоро» растянулось на пять часов. Правда, народ в вагонах не роптал, понимая ситуацию и утешаясь тем, что сия горькая чаша миновала наш пассажирский состав.
Дальше мы проследовали по какой-то объездной «ветке», так и не увидев последствий аварии.
Ещё одна почти часовая задержка случилась в Чимкенте. Здесь мы даже сумели выбраться в ближайший от вокзала жилой квартал. Запомнились пропыленные узкие улочки с какими-то невзрачными строениями. Лишь один приятный факт скрасил впечатление от этого города. Мы от души попробовали хваленого чимкентского пива. Напиток и вправду был отменного качества.
Во Фрунзе мы прибыли рано утром. Красивый город утопал в зеленой долине. Повсюду виднелись пирамидальные тополя, под которыми петляли многочисленные арыки, наполненные водой из горных рек. По другую сторону вокзала на широкой площади гордо высился памятник легендарному полководцу М.В. Фрунзе.
Поспрашивав местных жителей, мы вскоре добрались до своих геологов. Благо от вокзала было недалеко.
– Ну заходите, не стесняйтесь, – уже в своем кабинете поприветствовал нас Лев Николаевич Орлов.
Высокий, крепкий, седой как лунь мужчина сразу вызвал к себе симпатию. В манере движений и разговоре чувствовалась строгая размеренность и деловая хватка.
– Не знаю, какие из вас получатся геологи, но при добросовестном отношении практику у нас пройдете приличную, – продолжил Лев Николаевич. – Только чур дурака не валять. Сами знаете, куда ехали. Сезон в нашей партии уже начался, но ближайший транспорт в горы пойдет только через неделю. Поэтому пока поживете в нашем общежитии. Сейчас я дам человека, который вас устроит. Пока отдохните, город посмотрите…
А. Ларькин.