А. Мальчиков, житель г.Алатыря
«Вначале немного предыстории.
На службу в ряды Советской Армии меня призвали в октябре 1950 года. Пошел я тогда в школу автомехаников и через год ее успешно закончил, получив звание сержанта и специальность авиационный механик.
После окончания школы мне предлагали остаться служить здесь же старшиной учебной роты. Однако однополчане отговорили, и я отказался. Тогда для дальнейшего продолжения службы меня направляют в Западную Белоруссию в летный полк ВВС.
Еще свежи были в памяти события Великой Отечественной Войны, однако мирная жизнь набирала обороты. Во всем чувствовались перемены. Двигалась вперед и авиационная техника, и здесь требовались сверхзвуковые скорости. Поэтому в летных частях ожидалось поступление реактивной техники. Конечно, охраняли мирное небо и самолеты с поршневыми двигателями.
Прослужил я в Белоруссии около полугода. В это время наступила весна, стало тепло. Душа радуется. Техники и механики эскадрильи на аэродроме собирались возле своих самолетов, балагурили между собой, шутили. Спокойная служба всем нравилась.
Однако вскоре на полковом построении командир полка объявил приказ. Всем необходимо приготовиться к завтрашнему отъезду. На станцию уже подан железнодорожный состав. Нужно погрузить свои вещи и отправляться. Передислоцироваться предстояло в Подмосковье.
До нового места назначения личный состав отправился в пассажирских вагонах. Ехали без остановок. Так из теплой Белоруссии оказались в морозном Подмосковье.
Здесь в местечке Сосновка на полевом аэродроме нас, механиков, поселили в двухэтажном кирпичном здании, а офицеров - в финских домиках.
Взлетная полоса располагалась в полукилометре от казармы, а самолеты мы пошли принимать только на другой день. Стояли они реактивные, красивые, как чайки. Вокруг порядок, так и должно быть в авиации.
Самолеты на аэродроме распределили поэскадрильно. По штатному расписанию на один самолет приходился техник-лейтенант, механик и моторист. Но техников не хватало – кто-то ушел на повышение, кто-то заболел или демобилизовался по семейным обстоятельствам. Однако те техники, что остались, работали с энтузиазмом. И были они уважаемые люди, как и сами летчики. Ведь, в основном, от мастерства техников зависит исправность самолетов.
Техники и механики отвечали за регламентные работы: замену двигателей, если выработан ресурс, проверку тормозной системы, замену колес, гидросмеси и многое другое. Мне под мою опеку дали самолет с бортовым номером 745.
И вот однажды среди личного состава полка прошел слух, что командиром нашего корпуса будет прославленный А.И. Покрышкин. О его боевых подвигах было известно во всем мире.
Примерно через неделю, когда мы были в казарме, приходит старшина и сообщает: «После обеда никуда не расходиться. Звонили из штаба и сообщили, что к нам едет генерал-майор Покрышкин. Он будет принимать полк под свое командование. Всем готовиться к общему построению в казарме».
Через некоторое время приезжают командир полка и начальник штаба, чтобы проверить обстановку. Затем командир полка уезжает в штаб встречать Покрышкина. А начштаба приказал следить за дорогой и сообщить, как появится черная «Волга».
Через несколько часов она появляется с восточной стороны и заруливает прямо к крыльцу нашей казармы. На встречу выбегает майор и берет под козырек. Дверка «Волги» открывается и оттуда вываливается под «мухой» ефрейтор Шапкин, вернувшийся из увольнения: «Товарищ майор, ефрейтор Шапкин прибыл без опоздания…». « Иди ты к черту! Мы тут ждем Покрышкина, а тут ты явился-не запылился, – ответил досадливо майор под общий хохот собравшихся.
Дальше примерно через полчаса показалась на дороге уже белая «Волга». Дневальный вовремя заметил, как из нее вышли два генерала-майора и громко крикнул: «Полк, смирно!».
Мы выстроились в две шеренги и замерли. А дневальный видит двух одинаковых генералов и от растерянности не знает кому докладывать. Решил доложить первому попавшему.
После сбивчивой речи дневального генералы улыбнулись между собой. И только подбежавший начштаба доложил, как положено и кому положено. Дело в том, что первым, к кому обратился молодой дневальный, был генерал Пунтус, а вот вторым-то оказался генерал Покрышкин. Вероятно первый сдавал корпус второму.
Покрышкин поинтересовался нашим самочувствием, осмотрел условия в казарме и затем уехал.
Таким образом мы стали служить под командованием Покрышкина. Он часто прилетал к нам в полк и дважды в неделю объявлял общую тревогу. В этот момент все мчались на аэродром. Мы расчехляли самолеты, а летчики садились в кабины и ждали с КП команды на взлет. В небо поднималась обычно пара самолетов на перехват летящего самолета Покрышкина. Таким образом генерал учил молодых летчиков, как его можно перехватить и «сбить»» в условном бою.
Александр Иванович Покрышкин родился 6 марта 1913 года в Новосибирске (прежде Николаевск) в рабочей семье. После окончания Пермской школы авиатехников, а затем Качинской авиационной школы летчиков, проходил службу в Военно-Воздушных силах.
Во время войны командовал эскадрильей, гвардейским истребительным авиаполком. С мая 1944 года – командир авиационной дивизии. Показал себя выдающимся организатором воздушного боя. В 156 воздушных сражениях сбил 59 самолетов противника. В результате А.И. Покрышкин трижды был удостоен звания Героя Советского Союза, награжден шестью орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, четырьмя орденами Красного Знамени, двумя орденами Суворова второй степени, двумя орденами Красной Звезды и другими орденами и медалями.
Наша служба в полку шла своим чередом. Правда донимали частые тревоги, которые отнимали много времени. Но офицеры убеждали нас, что это ненадолго, и скоро все тревоги прекратятся, а так больше получим боевого опыта.
Один из очередных дней у нас объявили летным. Техники и механики расчехлили самолеты в ожидании полетов. Летчики собрались возле КП и о чем-то беседовали. И тут прилетает Покрышкин на реактивном самолете. Останавливается в метрах двадцати от командного пункта. У нас на стоянке третьей эскадрильи ко мне подходит техник Анашкин и говорит, чтобы я снял шапку и примерил шлемофон. При этом сообщает, что Покрышкин не любит, когда его механики ходят не по форме.
Дальше, смотрю, инженер эскадрильи несет парашют и протягивает мне со словами, чтобы я его отнес к самолету Покрышкина и положил на крыло. И добавил, что если подойдет Покрышкин, то при докладе не называть его товарищем генералом. Он этого не любит.
Всё, что мне велел майор, я проделал. И тут ко мне подошел сам Покрышкин. Я успел произнести: «Товарищ командир…». А он широко улыбнулся и сказал, что не нужно никакого доклада. И только узнал, все ли в порядке. Я подтвердил готовность. Александр Иванович кивнул и внимательно посмотрел на меня. Я ему говорю, что может помочь одеть парашют.
– Я пока не лечу, можете быть свободны, – ответил Покрышкин.
Когда я отошел к своим механикам, те, улыбаясь, спросили:
– Ну как, познакомился с Покрышкиным?
– Познакомился, – говорю.
Дальше уже известный Анашкин заявляет, чтобы я снимал шлемофон, так как его на время взяли у радиста и теперь нужно вернуть. Все механики дружно расхохотались.
Конечно, я потом узнал, почему из 30 механиков помогать легендарному летчику выбрали меня. Учли и то, что за три года моей службы на опекаемом мной самолете не было ни одной поломки. А меня дважды награждали значком «Отличник авиации». Да и спортсменом я в то время был неплохим. Приезжал к нам в полк армейский журналист и сфотографировал всех отличников службы, в том числе и меня. Потом этот снимок вышел в газете «Красная Звезда».
Когда я встречался с Покрышкиным, он был сравнительно молодой, около 40 лет. И был он энергичный, заметный во всем. Таким он мне и запомнился».
На снимке: во время отдыха возле казармы. А.И. Мальчиков – второй слева на заднем плане. Май 1954 года.
Подготовил А. ЛАРЬКИН.