Как-то так случается, что мало мы говорим друг другу добрых слов при жизни, особенно теперь, в век дефицита человеческого тепла. А люди, оставшиеся в нашем далеком вчера и оставившие в душе глубокий след, возвращаются к нам в наших снах или памяти. Почему так происходит? Я не знаю правильного ответа. Наверное, потому, что человек так устроен. А между тем эти светлые люди уходят от нас туда, откуда нет обратных дорог, заставляют помнить их и жалеть о том, что еще при жизни не успели или не догадались мы принести им цветы и сказать слова признательности в знак благодарности за теплые и понимающие глаза, за то, что он был другом и советчиком твоей маме, поднимающей в большой нужде 10 детей, хорошим психологом и профессионалом в своем деле.
Много лет я вынашивала желание рассказать о таких людях (их было несколько в моей жизни). Но воспоминания об одном из них вызывает всегда чувство щемящей тоски по времени, в котором жила в нашем доме нужда с печальными глазами... Знаете ли вы, как сложно уживаться с таким «гостем» в доме, как нужда, настоящая нужда? А я знаю: и люди на тебя смотрят по-другому, и взгляды осуждающие, и просто откровенное непризнание. Но я не об этом. Я о человеке, который в селе нашем был солидным, успешным и авторитетным. А главное, носил в себе доброе и понимающее сердце, которое не делало различий по принципу достатка и материальной обеспеченности.
Мой рассказ о Зинаиде Александровне Кукушкиной, много лет занимавшей скромный пост фельдшера сельского медпункта. Просто о медсестре, извлекавшей из наших босых ног стекляшки, подцепленные в густой спорыш-траве, смазывавшей нам летние цыпки, делавшей уколы и банки и бегавшей со своим чемоданчиком на очередной вызов к тому, кому нужна помощь. Статной и красивой женщиной в белом халате запомнилась она, голос ее до сих пор звучит для меня журчанием весеннего ручья. А в нем и строгость, и доброта, и человечность. Наверное, правильнее бы было писать о живых, о тех, кто сегодня дает надежду страждущим на выздоровление... Но если не догадался или не успел когда-то, почему сегодня не рассказать ее детям, внукам, правнукам и просто людям о том, насколько удивительной была эта женщина. Чтоб могли они ею гордиться, стремились походить на нее.
Воспоминания о нашей спасительнице всегда почему-то возвращают меня в залитый солнцем летний день... Вот бежит она со своим чемоданчиком по главной улице деревни, а я - прятаться под кровать ... И не потому, что я боюсь т. Зину, я боюсь уколов...Но она направляется к медпункту, что разместился в старом барском поместье. И мне уже не страшно пойти к высокому тому крыльцу, откуда пахнет йодом... Там и работает добрая и красивая т. Зина. А взрослые говорят, что она не ошиблась ни в одном предварительном диагнозе, что не запятнала ничем своего белоснежного халата, и что клятва Гиппократа для нее - как одна из заповедей Божьих. Что идут к ней не только для того, чтобы обработать порезы и забинтовать раны, но и чтобы разделить свои тревоги. Душевные боли здесь тоже лечатся словом. Придет и мама моя. Пойдут долгие разговоры, запахнет валерьянкой, и скоро от врачевателя душ выйдет человек с просветленным лицом. Таким был медицинский работник на селе когда-то.
И получали они совсем немного, и машин скорой помощи им не выделяли, и даже лошадь не всегда была, чтоб в любую непогоду отправиться в дом, где кому-то плохо. Но у них было огромное человеческое сердце и умение сострадать. Не считаясь со временем, не глядя на расстояния, наша т. Зина достойно несла звание народного целителя. Много лет ее уже нет на Земле. Но она есть. В моей памяти, в сердцах благодарных односельчан, потому что ее жизнь – пример многим.
В. Ляу, уроженка д. Ялушево.